«Нас в семье было четверо детей, я самый младший. Тут родился и жил до 1950 года. Начало войны я услышал по радио в тот же день. Все думали, что война скоро закончится, а оказалось, что это не так. Немцы уже через 5 дней были в Заславле. Я был в партизанах в отряде «Штурм», бригада Штурмовая.Там был штаб, я и мои братья один 1923г.р., второй 1925 г.р. были в одном отряде и в одном отделении. Немцы знали, что вся семья была в партизанах и преследовали нас. Какое-то время нам удавалось скрываться, убегать, но всё же были пойманы.. Поймали нас в феврале 1941 года, когда мы возле дома разгружали зерно. Нас посадили с отцом в сани повезли в Заславль. По бокам сидели 4 полицейских. Там, где сейчас находится «Гостинец», была царская управа. Нас с отцом посадили в разные камеры. В моей камере было небольшое окно с решёткой и выбитым стеклом. 3 дня я был без еды, только давали какой-то коричневый чай. На 4-ый день утром полицейский открыл дверь камеры и приказал собираться на выход. Вывели во двор с другими арестованными пилить дрова. Здесь находились также вольнонаёмные из Гур, которых прислал староста для заготовки дров. Я мог бы смешаться с ними и незаметно уйти, так как полицейские не знали кто откуда, но мне стало жаль отца, и я решил остаться с ним. Через 4 дня нас посадили в машину с полицейскими, повезли в Минск. Нас доставили в здание, где находились тысячи людей, как оказалось для отправки в Германию. Привезли на железнодорожную станцию, загнали людей в вагон, а ночью повезли. Над каждым вагоном была будка с дежурным автоматчиком. Утром мы узнали, что уже в Бресте. Здесь нам дали поесть какого-то супа. Мы проехали через всю Польшу и оказались на границе с Германией. В вагоне нас было 28 человек. Среди нас было трое мужчин в военной форме, которые тихонько договорились между собой и сказали нам, что надо выскакивать с вагона. Для того, чтобы открыть засов вагона, мы прорезали одну дощечку, которую пилили два часа. С вагона нас выпрыгнуло 14 человек, а 14 уехали дальше. Те, кто выпрыгнул, должны были залезть под вагоны, чтобы не было видно. Как оказалось, один из трех военных владел немецким языком. Два из них себя называли Александрами, а один Николаем. Это был конец февраля. Мы оказались на границе с Германией, где был высокий забор без щелей высотой до 3 метров. Шли вдоль забора, пока не нашли камень и не отбили доску, чтобы перелезть через забор. Нас было 7 человек. Шли назад 2,5 месяца домой. Ночью переплыли Буг и дошли до Минска. Затем я и двое человек родом из Дегтяровки остановились у знакомого. Как легли спать, трое суток не просыпались. Затем этот знакомый на своей лошади привез меня к моей тёти Демьянович в Зелёное. Тётя через Заславль привела меня домой в Лабенщину к матери. Через три дня нам сообщили, что немцам известно, что я дома, и я ушёл в партизаны.